Екатерину в селе называли просто Катюня. Так повелось, наверное, во всех больших и малых селах необъятной матушки России – давать односельчанам прозвища. И прилипало к человеку это придуманное имя навсегда и называли его только так, а не иначе. Бывают обидные прозвища, а Катюня это как бы уменьшительная форма имени Катя. Кстати, оно как бы подходило женщине: небольшого росточка, некрасивая, говорившая часто и невнятно, она тем не менее была человеком прекрасной души и всегда ласково с подкупающей улыбкой спрашивала всякого встречного о здоровье и жизни, желая на прощание всех благ в этой самой жизни.
Катюня никогда не была замужем, жила с братом в одном доме, числилась рабочей полеводческой бригады № 2. А это значит, каждый день, летом без выходных, бригадир отправляла ее на работу в поля и на фермы. Скот кормить, зерно молоть, сено сушить, коров доить, телят поить. Короче, все работы, невзирая на тяжесть и сложность их выполнения. И вот – жатва зерновых – пора очень напряженная в селе, когда каждая пара рук на вес золота. Катюню, как человека исполнительного и безотказного, как правило, посылали на зерноток, куда поступал хлебный урожай с полей. Зерна было столь много, что нехитрая система его первичной очистки едва справлялась с потоком. Схема была проста: машина, хорошо если самосвальная, а в большинстве случаев бортовая, которую приходилось разгружать вручную лопатами, привозила зерно от комбайнов. Его сортировали на машинах первичной очистки и ленточным транспортером загружали в деревянный конусообразный бункер, расположенный на высоте, позволяющей подъехать под него машине. Водитель по мере наполнения бункера загонял под него автомобиль, открывал заслонку, и зерно сплошным потоком текло в кузов, а потом отвозилось в склад для хранения или в сушилку, если это было необходимо из – за высокой его влажности.
В тот злополучный день погода стояла прекрасная, по – августовски жаркая, и зерно от комбайнов поступало практически сухим. По мере наполнения бункера Катюня, которая следила за процессом, по приставной лестнице забралась в него, чтобы разровнять зерно. Она это делала всегда, когда нужно было увеличить наполняемость бункера. В это время – ирония судьбы – водитель Иван подогнал автомобиль и открыл задвижку бункера, в которую пошло сплошным потоком зерно, а вместе с ним показались ноги человека, и тело застряло в узком проходе люка. Иван, поняв всю нелепость и трагизм ситуации, в мгновение ока оказался в бункере и начал откапывать человека. Но тут же до него дошла абсурдность затеи – зерно вновь возвращалось на место – Катюня была заживо погребена. И жизнь ее висела на паре тройке минут в течение которых человек может находиться без воздуха. Вот уж действительно – промедление смерти подобно. Еще один миг и Иван, сорвав с пожарного щита топор и ломик, начал взламывать доски бункера, ему на помощь поспешили другие рабочие. Под напором их усилий росла и ширилась щель, в которую начало просыпаться зерно. Время было неумолимо в своем размеренном течении и казалось, что все кончено. Но люди работали, не обращая внимания ни на что. Подошел водитель небольшого тракторка Т – 16, человек язвительный, злопыхательный и нелюбимый односельчанами за этот свой несносный характер, и завел свою обычную нудную волынку. Вот, мол, загубили человека, посадят вас всех, и бригадира с агрономом и инженера по охране труда. Так вам и надо. Поделом.
Но никто не слушал злопыхателя: люди молча, с каким – то настойчивым целеустремленным упорством вели свое спасательное дело к завершению. Вот и Катюня уже уложена на свежем воздухе на травке без единого признака жизни. Люди вокруг стояли молча, понуро опустив головы. И только Иван, перевернув Катюню, начал очищать рот ее от набившегося зерн, после чего принялся за искусственное дыхание и массаж сердца. Тракторист со злорадным выражением лица наблюдал за происходящим, приговаривая, что бесполезны все потуги и придется всем отвечать за гибель человека. Катюня находилась под слоем зерна не менее 5 минут, и вероятность вернуть ее к жизни была ничтожна мала. Это, именно это и нравилось, по всей видимости, трактористу – плохишу, и он продолжал в абсолютной тишине нести свою гнусную ахинею.
Но о чудо, у Катюни обнаружились чуть заметные признаки жизни и вот она уже зашлась в кашле, судорожно глотая воздух. Иван не прекращал спасательные манипуляции и когда Катюня уже задышала почти нормально, встал, подошел к трактористу и одним ударом сшиб его с ног наземь. И молча пошел к своей машине, вытирая руку, которой нанес удар, о пучок сорванной травы, словно стараясь очиститься от чего – то мерзкого и противного.
А Катюня вскоре поднялась, кое – как привела себя в порядок и, попив водички, принесенной ей кем – то из сердобольных коллег, хотела опять взяться за свою прерванную нештатной ситуацией работу. Но ей не позволили это сделать и отправили домой. Кто – то предложил вызвать скорую или медика из ФАПа, но Катюня наотрез отказалась.
После этого она прожила еще долгую, но такую же одинокую жизнь, пережив брата. По – прежнему ходила на работу, в том числе и на зерноток во время уборки. Тракторист, у которого оказалась вывихнутой челюсть, все грозился подать в суд на обидчика, но потом примирился с экзекуцией за свой несносный характер и поганый язык.
Кстати, Иван, спасший Катюню, жил в селе без прозвища, а вот тракторист – злопыхатель имел довольно обидную кличку. Так что второе имя, присвоенное людьми, очень точно характеризовало человека. Мудрость народная безгранична.
В. Панюшенко
Все рассказанное в публикации происходило в совхозе «Сукромлянский» несколько десятилетий тому назад. К сожалению, никого из героев повествования уже нет в живых.
